Паника как выход из тупика. (Страх. Этюд 2-ой)

Апрель 16-го года.

Пролог.

 У бога Гермеса и нимфы Дриопы родился сын. «…Был он с рогами, с ногами козлиными, шумный, смешливый. Ахнула мать и вскочила и, бросив дитя, убежала: В ужас пришла от его бородатого, страшного лика…» (Гомер. Гимн «К Пану»)
 А вот Гермеса сын развеселил. Отнес он его на Олимп «…И показал другим Богам. Покатилися со смеху боги. Всех порадовал мальчик, – и назвали мальчика Паном…» - заканчивает Гомер историю рождения козлоногого бога.
 Поселился Пан в горах, поросших лесом. Любил охоту, шумное веселье, танцы с нимфами. Изобрел свирель и прекрасно на ней играл. Обычно бывал он весел, добродушен и шумлив. Но случалось Пану и гневаться. Насылал он тогда на рассердивших его ужас, лишавший здравого смысла и осмотрительности. Охваченный паникой человек бежал, не разбирая дороги, рискуя разбиться о камни, деревья или свалиться и пропасть.

 Давно не звучит свирель Пана, никто не приносит ему жертвы, не молит о покровительстве. Да и самого козлоного Бога уже почти три тысячелетия никто не видел. Но, тем не менее, и на наших современников иногда обрушивается ужас, как когда-то на древних греков. Как и во времена Пана, страх этот чрезвычайно силен и овладевает человеком без очевидной причины, лишая его воли и здравого смысла.

Из рассказа Дмитрия 44 лет, электроника, женатого, отца трех детей.

«…по дороге на работу неожиданно «заклинило голову», окружающее стало нечетким, какое-то покачивание, слабость, сердцебиение, чувство нехватки воздуха, мурашки по всему телу, страх. Страх смерти. Казалось – умираю…»  Три дня Дмитрий провел в больнице. Нарушений здоровья, способных объяснить его состояние, не нашли. Второй приступ страха случился, когда его выписывали из больницы. Казалось, за ее стенами он умрет.

Из рассказа Татьяны 37 лет, учительницы музыки, разведенной, матери двенадцатилетнего сына.

«…во время урока почувствовала головокружение. Задыхалась, колотилось сердце, руки онемели, перестала чувствовать ноги. Все мысли исчезли. Кажется, не совсем понимала, где нахожусь. И жуткий страх. Боялась упасть и умереть...»

 Приступы паники у разных людей схожи. Страх потери сознания, смерти, сердцебиение, нехватка воздуха, потеря ориентации, пот, онемения, сжатия, потеря чувствительности, слабость, внутренняя дрожь… И, как правило, – отсутствие телесных расстройств, объясняющих столь неприятные переживания.
 Первый приступ, обычно неожиданный, возникает при самых разных и вполне заурядных обстоятельствах. Позже присоединяется страх попасть в подобную ситуацию, приобретающую, благодаря воображению, статус причины приступа. Жизнь от этого становится крайне неудобной.

 У Дмитрия первый приступ страха случился в машине. В течение почти двух месяцев он не мог заставить себя в нее сесть и поехать на работу. Провел дома два месяца.
 Татьяной паника овладела во время урока. Она не работала месяц.

 Если не начата психотерапия, у страха обычно появляется «мыслительное сопровождение». Жертва панической атаки, в меру своих знаний, особенностей психического склада, суеверий, ей владеющих, влияния окружающих и сведений, почерпнутых из Интернета, создает концепцию собственных страданий. Практически всегда фантастическую и, как правило, усиливающую страхи.

 Дмитрий посчитал приступы страха признаком тяжкой болезни, а уверения врачей в его телесном здравии – доказательством ее неизлечимости.
 Татьяна в своих страданиях обвинила коллегу, которую считала завистливой и зловредной. Татьяна уверовала, что эта завистливая дама с помощью нанятого экстрасенса «подействовала на нее отрицательной энергией». На мысль об экстрасенсе Татьяну навела сама дама. Она постоянно рассказывала о своих визитах к экстрасенсу, помогавшему ей в житейских затруднениях. Когда советом, когда своими чудесными способностями.

 Психотерапия неосложненных панических состояний обычно успешна. Душевное равновесие восстанавливается, хотя случается и возвращение приступов паники. Также как повторные заболевания гриппом, воспалением легких и множеством других, пролеченных болезней.  Источник панического страха, как и большинства душевных расстройств, в самой психике. С событиями внешнего мира страх связан обычно косвенно и опосредованно. Хотя большинство испытавших панический страх уверены в обратном. Так уж устроены люди. Все неприятности склонны приписывать действию внешних сил. Богу Пану, экстрасенсам, переутомлению, погоде, телесным болезням, звездам, зловредности начальства или близких. Панические состояния – это, как правило, заострение до степени болезненности некоторых черт душевного склада. Смягчить эту заостренность, в общем-то, возможно. Изменение же особенностей, способных заостряться до болезненности – задача более сложная и трудоемкая. Не у всех хватает на это терпения и сосредоточенности. Когда исчезает страх, человек обычно больше думает о своей жизни, о проблемах в семье, на работе, о расходах, опережающих доходы, чем об изменениях собственного психического склада. Идея психического самоусовершенствования, хоть и поминается в наше время часто, настоящих последователей имеет немного.
 Одно из качеств, способных заостриться до болезненного страха, – охранительная настороженность. При определенном стечении обстоятельств семья, индивидуальные наклонности, среда, развивают в человеке склонность к преимущественному усвоению негативного опыта своего и чужого. И способность к активному, последовательному его использованию. Список запретов под влиянием негативного опыта становится гораздо длиннее списка разрешенного. Увлечение, воображение, талант, вдохновение, творчество, героика, романтика, оказываются в сравнении с «житейской мудростью» чем-то малополезным, не вполне приличным и опасным.

 Дмитрий родился в небольшом городке. Был послушным, хорошо учился, нравился взрослым и сверстникам. Школу закончил с золотой медалью. Поехал поступать в знаменитый институт в большой город. Среди абитуриентов были весьма самоуверенные молодые люди. Они не боялись вступительных экзаменов, знали, чем займутся после окончания института. Одеты они были иначе, чем Дмитрий, говорили по-другому, упоминали фильмы, книги, о которых он не слышал… Они вовсе не были большинством, но Дмитрий заметил в первую очередь их. А еще он увидел среди абитуриентов девушку. Голос Дмитрия дрогнул, а глаза заблестели, когда он в беседе упомянул ее. Попробовал с девушкой заговорить, но она посмотрела на Дмитрия, как ему показалось тогда, с презрением и отвернулась. Девушка жила в большом городе, была дочерью профессора. Она одевалась, разговаривала совсем не так как знакомые девушки Дмитрия… Забрав документы еще до вступительных экзаменов, он вернулся в родной город и поступил в местный техникум. Позже женился на бывшей однокласснице. Брак удался, хотя к жене Дмитрий никогда не испытывал чувств, которые в нем пробудила та девушка двадцать семь лет назад. Зато жена была понятна, предсказуема и надежна. А девушка, знаменитый институт в большом городе так и осталась несбывшейся мечтой. Когда требовался выбор, Дмитрий обычно отдавал предпочтение надежному, проверенному, житейски здравому решению, избегая риска и не стремясь к большим достижениям. Предсказуемость и надежность он ценил выше перспективы и возможностей.
 Незадолго до панической атаки, фирма, где работал Дмитрий, реорганизовывалась. Его должность ликвидировали, а Дмитрию предложили повышение. Его зарплата возрастала, фирма оплачивала полугодичный курс переквалификации за границей, увеличивались отпуск и пенсионные отчисления. Соответственно возрастала и ответственность. Как сказал Дмитрию его босс, такие предложения делают один раз в жизни. Дмитрий испугался. Получалось, что у него нет выбора. Прежняя должность ликвидирована, а новая казалась слишком рискованной. В конце концов, все обошлось. Отказ Дмитрия от повышения удивил, но его приняли. Предложили другую должность, равноценную ликвидированной. Поначалу он был доволен. Но вся эта история с реорганизацией и несостоявшимся повышением поселила в душе Дмитрия неуверенность. Новое положение на его взгляд уже не выглядело столь надежным, а выбрать что-то другое не было возможности. Это был тупик. Тупик для человека склада Дмитрия, ставший, как показал анализ, стартером панической атаки. Осторожность и здравый смысл не сделали положение Дмитрия надёжнее.

 Внутри большого города, где Татьяна жила до приезда в Израиль, существовал город поменьше. Жителями его были евреи. По большей части они держались друг друга и супругов искали, как правило, в пределах этого Еврейского Городка. Когда Татьяне исполнилось восемнадцать ее родители, родственники и многочисленные друзья дома стали подыскивать ей жениха. Подходящим, естественно, мог быть только еврей из приличной семьи и с хорошей профессией. Замуж Татьяна не хотела. Она не была к замужеству готова, да и особого влечения к мужчинам не испытывала. Ей нравился одноклассник, потом родственник папиного коллеги, с которым она познакомилась на праздновании Нового года в папином институте… Но до влюбленности было далеко. Просто приятные парни.
 Вскоре жених нашелся. Он был подходящим. У него даже была своя собственная квартира, унаследованная от дедушки. Все вокруг говорили, что из жениха получится прекрасный муж и отец. Но «все», как водится, ошиблись. Танин муж скандалил по любому поводу. Кричал так, что звенели стекла в окнах. Исчезал из дома на несколько дней. Через год у него появились подружка, потом другая… Однажды он ударил Татьяну, и она с пятилетним сыном вернулась к родителям.
 К жизни одинокой женщины Татьяна привыкла довольно легко. Ей нравилась ее работа, у нее было много учеников и неплохой заработок. С переездом в Израиль никаких серьезных изменений в жизни не произошло. Иврит освоила легко, сдала экзамены и устроилась в школу учителем музыки. От частных учеников не было отбоя. Купила квартиру. С некоторых пор ее стали интересовать мужчины. Не какой-то определенный мужчина, а мужчины вообще… Похоже, ее созревание немного затянулось. Татьяне говорили комплименты, добивались встречи… Иногда это были приятные и интересные мужчины. Татьяна отказывала всем. Ни уверенности в себе, ни опыта у нее не было. Воспитание, привезенное из Еврейского Городка, дозволяло лишь замужество. А замуж ей совсем не хотелось. Хотела иметь друга, ходить на свидания, может быть вместе, ненадолго куда-нибудь съездить. Хотелось секса. Как все это устроить, представляла она себе плохо. Да и заниматься самостоятельно своей личной жизнью ей казалось чем-то неправильным, чуть ли не предосудительным. В Еврейском Городке женщины сами свою жизнь не устраивали. Татьяна о таком никогда не слышала. А тут еще «завистливая» коллега. Все истории с участием экстрасенса крутились вокруг многочисленных ее романов. В рассказах этих коллега сама находила мужчин, назначал свидания, предварительно посоветовавшись со своим наставником. Предлагала секс и столь же легко прекращала отношения. У Татьяны от этих историй голова шла кругом. Она точно знала, что ничего подобно сделать не может. Почему? Не может и все. Но с другой стороны, коллега была так убедительна, что Татьяна уверовала: иначе устроить свою личную жизнь просто нельзя. Столкнулись желание и невозможность его осуществления. Татьяна хотела легкого, без обязательств и бытовых сложностей общения с мужчинами, но жить, как ее коллега не решалась, не могла. «Решением» стали приступы паники.

 Мир иногда представляется полным опасностей и врагов. Защитой от этих напастей нередко видятся правила, построенные на негативном жизненном опыте, содержащие лишь ограничения и запреты. Никогда не рискуй, не делай того, что не одобряют «все», синица в руке надежна. А журавли пусть себе летают, где хотят. Нельзя сказать, что правила эти плохи. Во множестве житейских ситуаций они прекрасно срабатывают и действительно уберегают от неприятностей. Но очень уж они односторонни. Бездумное использование ограничений и запретов лишь в силу иррациональной убежденности в их универсальности временами заводит в тупик. Импульсы, рожденные в душе, и жизненные неожиданности частенько нуждаются в активности, наступлении, гибкости; во взглядах и действиях, не предусмотренных ни правилами, ни мнением «всех», ни жизненным опытом.

К содержанию дневника.  К титульному листу.